Артем Чернов (FRONT.PHOTO):

В конце ушедшего года я был ревьюером в портфолио-ревю, проводившемся Русс Пресс Фото в честь собственного 5-летия. Я рад представить здесь ещё одну из увиденных мной работ молодых фотографов. Первой была публикация "На деревню девушке" Алёны Кочетковой.

В кадрах Юлии Бурлиной меня поразило, как одна эпоха просвечивает сквозь другую. Иллюзия удивительная, особенно в тех кадрах, что сняты на пленку. Ощущение, что это перестает быть игрой в какие-то мгновения. Мне кажется, за 40 лет, которые хранит моя личная память, мы ещё никогда так близко не оказывались к тем, предвоенным и военным годам - по духу дней, по атмосфере, по тому, как читаем новости, как ощущаем себя.

Я не знаю, каким будет это кино по повести Веры Пановой, поверю я ему или нет... Но тут, в этих фотографиях Юлии, для меня возникает даже не эффект погружения в воздух того времени, как у Германа-старшего. Это выглядит, как будто открылся мост из 1943-го - сюда. И по нему идут и идут люди - свободно, в обоих направлениях, все быстрее и больше. И воздух уже смешался. И это не остановить. И поэтому страшновато.

Но все же, в этих кадрах только кино и ничего больше.

Юлия Бурлина:

Я на войне. Я нахожусь в самом центре урагана из людей. Лязг вагонных составов, дым, через который едва виднеются люди, слепящее солнце...

Я иду за раненным солдатом, который пробирается в сторону санитарного поезда. Мимо пробегает, толкаясь, грузный мужчина с мешком на плече. Я вот-вот окажусь втоптанной в платформу, покрытую песком и сеном.

Сквозь гул толпы – такой же плотный, как дым, прорывается крик: «Тишина!.. Камера!.. Мотор!.. Начали!!!»

Идет съёмка фильма про войну, я снимаю backstage, я знаю, что всё это игра – весьма профессиональная игра, однако снова и снова полностью погружаюсь в каждую сцену.

У всех смартфоны в карманах галифе, но это уже ничего не значит.

На время репетиций и перерывов вокруг становится тише. Но, едва переварив предыдущие события, я оказываюсь в гуще следующей сцены. Невозможно оторваться от фотоаппарата.
Невозможно остановиться, не снимать это.
Процесс съёмки, обед, отдых – всё одно.

Я прячусь в вагон, чтобы перевести дух и переварить происходящее. Но потом я выпрыгиваю из вагона уже в другую реальность, в которой всё снова поменялось.

Дома я снова обдумываю пережитое за день. Короткий сон, дорога. Новая локация... Короткий сон, дорога – и новые сцены на новом месте.

В кино рабочий день - 12 часов, а вместе со сборами и дорогой - все 14-15. На жизнь "в своей реальности" времени просто не остается.

В каждой локации снималось несколько сцен.
На меня это произвело впечатление трехмерных шахмат. То есть пространство и время перестали быть статичными, раз и навсегда определенными.

Границы между прошлым и настоящим, казалось, были сломаны.

В далеком 1975-м эту повесть с прекрасными, но забытыми ныне актерами Людмилой Арининой и Алексеем Эйбоженко в главных ролях ставил на советском телевидении Петр Фоменко — тот самый, в последствии легендарный. Назывался тот телеспектакль-сериал - «На всю оставшуюся жизнь». Сейчас он, конечно, уже выглядит сильно устаревшим по форме, как и самая первая экранизация «Спутников» - режиссера Искандера Хамраева, что вышла в далеком 1964-м.

А вот сама повесть, написанная ещё в 1946-м, сразу после войны - живая и яркая - по-прежнему привлекает кинематографистов. Над её третьей экранизацией работает режиссер Иван Шурховецкий, переводя её на язык современного кино, cо всей его масштабностью и технической мощью.